Обзор на книгу Н.Н. Вавилова «Китайская власть»

Жансейтов Е.С.
Старший исследователь 
Центра изучения Китая 
КФ «NAC Analytica»

В книге анализируются органы государственной власти КНР и органы управления Компартии Китая с точки зрения внутриполитической борьбы основных субэтнических военно-политических групп и их ориентации на зарубежные политические силы. Также, в книге рассматриваются ключевые экономические проблемы на пути Китая к глобальному доминированию, а также структура управления госсектором экономики КНР.

Резюмируя информацию о внутренней политике Китая, можно вынести следующие основные тезисы:

1. Внутренняя политика Китая состоит из борьбы различных китайских субэтносов из разных провинций, исторически отличающихся языковыми диалектами, культурой, каждая примерно по 50 млн. человек.
2. «Китайский мир» включает в себя не только КНР, но и Тайвань, Гонконг, Макао, Сингапур, китайские диаспоры в странах юго-восточной Азии, Канаде, США, Великобритании (малые китайские государства), между которыми идет взаимное влияние и конкурентная борьба за главенство над «Китайским миром».
3. Роль Тайваня в «китайском мире» с 1978 значительно уменьшилась, а КНР значительно возросла. Экономика КНР с 1978 г. выросла в 55 раз.

Субэтнос Тайваня – миньнань (Тайвань, Фуцзянь, Филиппины, Канада)

Китайские диаспоры за границей представлены в основном:

Кантонцы (Гонконг, Гуандун, Макао, Лондон, Калифорния, Канада)

Хакка (Сингапур, Таиланд, ЮВА)

Чаочжоу (Гуандун, Гонконг, Малайзия, Сингапур)

4. До 40% экономики КНР приходится на территории, лингвистически и культурно отличные друг от друга и от северного Китая (с центром в Пекине).
5. Пять китайских экономических регионов: Гуандун – 1.33 трлн. Долл. (10.87% ВВП), Цзянсу – 1,27 трлн. Долл. (10.39% ВВП), Шаньдун – 1.07 трлн. Долл. (8,79%), Чжэцзян – 766 млрд. долл. (6,26%), Шанхай – 446 млрд. долл. (3,64%).
6. Цзянсу, Шанхай и Чжэцзян формируют единый, крупнейший в материковом Китае экономический (более 20% от ВВП) и политический макрорегион.
7. Новый политико-экономический центр КНР – Шаньдун (наиболее развитый центр северного Китая).

Центр Южного Китая – пров. Гуандун, в ней крупнейшая агломерация Гуанчжоу-Шэньчжэнь-Гонконг-Чжуньнань-Чжухай-Макао, с населением в 110 млн. чел. – крупнейшее экономическое образование не только в рамках отдельного экономического модуля КНР, но и в рамках взаимоотношений КНР и четырех «малых китайских государств». Образует единый культурно-лингвистический и промышленно-логистический регион с Гонконгом и Макао (кантонский диалект). За 40 лет Гуандун увеличил свой ВВП в 40 раз (общее значение по КНР – 55). Несмотря на рост, сегодня максимально выключен из процесса принятия политических решений, и получает большое давление из-за торговых войн и напряжения в Южно-китайском море (ЮКМ). В настоящее время наблюдается спад Гуандуна после прихода к власти Си Цзиньпина, переориентировавшего экономические акценты на внутренние регионы и трансконтинентальные связи.

8. Три крупных национальных конгломерата в КНР – северный, шанхайский, южный, между которыми ведется неофициальная борьба. Ожесточенность внутренней борьбы в будущем может стать вопросом целостности Китая.
9. Малые китайские государства переориентировались с торговли с США на КНР. Важнейшей артерией, связывающей общекитайскую экономику является ЮКМ, а его защита является важной задачей для КНР.
10. Советская система экономики в период первых трех пятилеток была не менее эффективной, чем экспортоориентированная система Дэн Сяопина. Китайская экономика росла «космическими темпами».

Стоит отметить тот факт, что автор на страницах книги неоднократно отмечает преимущества советской плановой экономики над капиталистическим закабалением страны и народа, ведущим также к уничтожению окружающей среды и истощению природных ресурсов.

11. Исследуя конкуренцию между США и Китаем, нужно изучать не соперничество двух стран, а конкуренцию между их конгломератами. Конгломераты США (США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия) против пяти китайских государств (КНР, Тайвань, Гонконг, Макао, Сингапур).
12. На период начала правления Си Цзиньпина, наметилась тенденция, в рамках которой совокупная торговля китайских государств начинает превосходить объемы торговли бывших британских колоний, что подталкивает правительство Китая к открытой политике глобального доминирования. При условии более глубокой инкорпорации возможно формирование единого организма китайской экономики.
13. Важным выводом для РФ является то, что совокупная мощь русскоязычной экономики/славянского мира в настоящий момент не способна бросить вызов ни китайской, ни британской системам.

Внешняя торговля

Автор отмечает, что всю историю современного Китая внешняя торговля была предметом жесткого госрегулирования. Значимость позиции министра по внешней торговле росла по мере укрепления КНР, и построению в стране экономики, ориентированной на экспорт.

Ключевые проблемы роста и неизбежность стремления Китая к глобальному доминированию.

1. Отмечается, что между 2020-2035 годами, Китай встанет перед выбором между резким спадом экономического развития, социально-политической нестабильностью и попыткой компенсировать необходимый минимум в годовом росте ВВП в 4.5% за счет экспансии на внешние рынки (в первую очередь в страны Восточной Азии, ЕС, и Ближнего Востока. Рынки стран бывшего СССР привлекают Китай в меньшей степени). Успешно преодолев 2020-2035 гг., Китай войдет в зону стабильного развития, сохранив ресурсы для достижения мирового лидерства.
2. Критическая зависимость Китая от экспорта энергоресурсов и интегральных схем, а также проблема продовольственной безопасности формируют триаду основных экономических угроз Китая.
3. Китай импортирует из Японии интегральные схемы, электронные компоненты и точные станки. Китайская оборонная промышленность все еще зависима от японского экспорта. Отмечается все более нарастающая зависимость промышленности Китая от импорта из Японии высококлассных станков с числовым программным управлением. То же самое распространяется на импорт из Японии промышленных роботов.

Вавилов утверждает, что «рыночный социализм» в Китае показывает недостаточную эффективность, и отмечает, что советская модель социально-экономического развития в Китае в настоящий момент актуальна как никогда, однако она не имеет ни представителей, ни права голоса в условиях монополии «правого уклона» во власти и левопопулистского движения, представленного «комсомольской группой». Он отмечает, что советская система могла бы уже к 2000-му году вывести Китай в реальные мировые лидеры, при условии сохранения в руководстве КНР просоветского блока.

НИОКР

Касательно НИОКР, Вавилов отмечает, что Китай в последние годы выделяет огромные средства, и достиг прорыва в некоторых областях, как средства коммуникаций и свзяи, ракетная и ядерная программа, биотехнологии. Однако же в целом, эффективность исследований остается на достаточно низком уровне по двум основным причинам: коррупция в НИОКР и особенности традиционного экстенсивного хозяйства в Китае.

Обращаясь к теме экономических проблем Китая, Вавилов акцентирует внимание на известной долговой проблеме, в которой находится страна, и которая усугубляется с каждым годом. Автор отмечает, что основная масса долга увеличивается по линии корпоративного кредитования.

Система социального кредита

Отмечается, что в настоящий момент не существует единой поддерживаемой государством системы и рейтинга, где бы скапливались все данные о гражданах Китая, собираемые различными, частными в том числе организациями. Благодаря введению в использование цифрового юаня, основанного на системе блокчейн, и дающего серьезные возможности по отслеживанию всех денежных средств, в том числе теневых на данный момент, именно Центробанк Китая возьмет на себя функцию социального контроля.

Госкорпорации Китая

В главе Структура экономики КНР: «рыночная социалистическая экономика», Вавилов описывает переход экономики КНР после провала программы Мао Цзэдуна «Большого скачка» от советской плановой системы к мировой капиталистической, с одним большим отличием от крупных капиталистических стран – значительным (до 40% от ВВП) участием госсектора в экономике. Отмечается, что объем ВВП ведущих госкорпораций Китая составляет 3,6 трлн. долл., или почти 6% от мирового ВВП.

Реформа смешанной собственности:

Общая стоимость китайских госактивов оценивается в 21,7 трлн. долл. США.

На период с 2018 по 2022 гг., большинство центральных предприятий должны предоставить списки дочерних предприятий, чьи акции будут участвовать в совместных с предприятиях с инвесторами. Ожидается, что к 2022 году, большая часть госпредприятий будут участвовать в реформе, и к 2027 г. реформа покроет всю госэкономику КНР, которая станет государственно-частного смешанного типа.

Финансовый блок Правительства

Ключевым конкурентным преимуществом любого китайского предприятия или региона является доступ к дешевому банковскому кредиту. С 2008 года Народный банк Китая (Центробанк) предоставил китайским предприятиям кредиты до 4 трлн. долл. США. Народный банк Китая регулируется Комитетом по банковскому и страховому контролю, и регулированию, глава которого назначается премьером Госсовета. Глав Народного банка избирается собранием китайского парламента – Всекитайским собранием народных представителей по представлению его кандидатуры премьером Госсовета. C 2018 года пост главы Банковского контроля занимает Го Шуцин, имевший в прошлом связи с «комсомольцами», и долгое время пробывший губернатором Шаньдуна.

С 2002 по 2018 гг. пост главы НБК при трех генсеках – Цзян Цзэмине, Ху Цзиньтао и Си Цзиньпине беспрецедентно долго занимал выходец из Цзянсу (шанхайский регион) Чжоу Сяочуань, который также параллельно занимал позицию зампредседателя НПКСК. Вавилов отмечает, что контроль «шанхайской группы» над финансами в течение 16 лет является важнейшей характеристикой китайской экономики и её курса на инкорпорацию финсектора в глобальную финансовую систему. Особый статус Шанхая в системе управления финансами Китая маркирован через функционирование в Шанхае второго главного офиса НБК, который называется «региональным головным офисом».

С 2018 г. НБК возглавил И Ган, который может относиться к «комсомольской» группе, которая имеет давние сложные отношения с США, и ориентируется на установление тесных связей с американской демократической партией. Ключевой в биографии
И Гана является создание при Пекинском университете – ключевом мозговом центре «комсомольской группы» - Центра исследования китайской экономики. Отмечается, что с назначением Го Шицуна и И Гана поменялся подход в управлении центробанком, где Го Шицун не только глава банковского регулятора, но и партсекретарь центробанка, а И Ган - только исполнительный директор «всекитайской финансовой корпорации». Шанхаец Чжоу Сяочуань же был и главой центробанка и его партсекретарем.

Таким образом, «шаньдунская группировка» во главе с зампредседателем КНР Ван Цишанем, к весне 2018 г. получила представительство в руководстве Госимущества и НБК, и в случае ее успешной внешней политике в отношении США, может сохранить власть на ближайшие 10-15 лет.

«Блок Си Цзиньпина» в экономике Китая

Основные вехи, произошедшие в Китае в период трансформации системы власти и Конституции в 2017-2018 гг.:

1. 1 января 2018 г., Народная вооруженная полиция внезапно вышла из подчинения Госсовета КНР и перешла в подчинение Центрального военного комитета КНР, то есть стала напрямую подчиняться Си Цзиньпину, как верховному главнокомандующему. В руках Госсовета осталось Министерство общественной безопасности, Верховная народная прокуратора, Верховный народный суд.
2. Второй пленум 19-го съезда КПК за место конца февраля был назначен на январь 2018 г., что вместе с информацией о срочном переподчинении народной вооруженной полиции (объявлено 27 декабря), говорит о подготовленной «красными националистами» (сторонниками Си Цзиньпина) «хризантемовой революции». Итогом острейшей внутрипартийной борьбы, перекроившей все прежние договоренности, стало изменение Конституции, в который было снято ограничение в два срока на занятие поста Председателя КНР и масштабная реформа Госсовета КНР, где число министерств и ведомств было сокращено до 26, и упразднено 15 оргструктур Госсовета.
3. Неоднозначным оказалось назначение на пост главы новой ветви власти – Государственного комитета контроля уроженца Шанхая Ян Сяоду, что идет в разрез с предшествовавшим последовательным отстранением «шанхайцев» от власти. Считалось, что новую контрольную власть готовил под себя главный борец с коррупцией Ван Цишань. Учитывая к этому тот факт, что большинство постов в правительстве остались за либеральными комсомольцами, а также неожиданный арест главы энергетической компании CEFC Е Цзяньмина, считавшегося доверенным лицом Си, Вавилов отмечает, что власть действующего генсека в стране не кажется абсолютной.
4. Власть Си Цзиньпина зиждется на армии (НОАК и народная вооруженная полиция), компартии Китая и его парламенте, тогда как все хозяйственные органы остались за комсомолом. Вне армии и партии, Си контролирует ослабленный Комитет по реформам и развитию Хэ Лифэна (субэтнос хакка) и Министерство коммерции чжэцзянца Чжун Шаня. Отмечается, что сторонники Си в экономике будут провоцировать торговую войну с США, с целью усиления ответных американских санкций, которые в первую очередь ударят по приморским провинциям, и предприятиям шанхайцев и комсомольцев.
5. Учитывая усилившиеся позиции шаньдунцев в силовом блоке – министр обороны Вэй Фэнхэ, глава Верховной прокуратуры Чжан Цзюнь, руководитель Министерства общественной безопасности Чжао Кэчжи, а также тот факт, что половина секретарей парткомов и губернаторов являются выходцами из Шаньдуна, отмечается, что именно Ван Цишань, выведший свою группу на самостоятельную траекторию из «клана Си», и разыгравший карту противостояния Си Цзиньпина с прозападными силами, сосредоточил абсолютную власть в Китае.
6. Отмечается, что появление в Китае несменяемого лидера в лице Си Цзиньпина преобразует все внутриполитическое пространство. Сложившийся триумвират из националистов-военных, проамериканских либералов «комсомольцев» и «шанхайской» части глобальной финансовой элиты может быть ликвидирован в течение следующих пяти лет, и на смену придет новая модель распределения власти - из союзников, сторонников и ставленников Си Цзиньпина.

Социализм в новую эпоху

Несмотря на акцент западных СМИ в 2018 г. на прижизненное включение в Конституцию Китая «идей Си Цзиньпина», и прочие элементы нарастающего авторитаризма в Китае, по мнению Вавилова анализ изменений в Конституцию Китая показывает иную картину. Так, в преамбулу Конституции вошла предшествующая «идеям Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой в новую эпоху» и соответственно более первостепенная «Концепция научного развития» бывшего генсека Ху Цзиньтао, лидера группы проамериканских комсомольцев. Также отмечается, что другие «комсомольские мемы», такие как о «гармоничном развитии», «экологическая цивилизация», «мирный путь развития» и тд, фигурируют в поправках гораздо чаще, чем лозунги Си Цзиньпина о великом возрождении китайской нации. Автор отмечает, что на практике идеологические изменения в конституцию вводились как в интересах «красной военной аристократии» Си Цзиньпина, так и либеральных «комсомольцев». Сам Си официально манифестирует себя в качестве идеологического преемника армейского лидера Дэн Сяопина, чем обозначает свою независимость от «шанхайской» группы.

В октябре 2020 г. Си Цзиньпин обозначил пять ключевых направлений деятельности в рамках развития социализма с китайской спецификой в новую эпоху: усиление партии, принцип служения народу, непрерывное укрепление совокупной мощи Китая, ускорение модернизации вооруженных сил, защита мира и справедливости во всем мире.

Вторым по масштабу изменением в Конституцию Китая стало появление вышеупомянутой новой контрольной ветви власти, присущей традиционному имперскому госаппарату – Государственного комитета контроля (ГКК).

Вавилов отмечает очевидность того, что сегодня на передовые позиции вышла группа националистически ориентированных представителей «красной военной аристократии» во главе с Си Цзиньпином. Новую команду составляют представители военно-политических групп провинций Шэньси, Шаньдун, Чжэцзян и Фуцзянь.

Экономический портрет Си Цзиньпина:

Причины прихода Си Цзиньпина к власти и его структура взаимоотношений с основными группами Китая остаются малоизученными и табуированными к освещению, также, как и его экономические взгляды. Исходя из послужного списка Си Цзиньпина, ключевые проблемы, в атмосфере которых он двигался по карьерной лестнице, были следующие (в хронологическом порядке):

• Экономические методы борьбы с бедностью в северных сельских районах Китая (период руководства районом в пров. Хэбэй).
• Методы сочетания развития внешней торговли и экономики региона в режиме острого военного противостояния – через регулирование отношений с диаспорами зарубежных китайцев и существования мощных потоков трафика контрабанды (руководство пров. Фуцзянь, через пролив от которой находится Тайвань).
• Продвижение интересов крупной экспортной провинции в условиях острой конкуренции с другими экспортными центрами (руководство пров. Чжэцзян в 2002 – 2007 гг.).

Один пояс – один путь

По мнению автора выдвинутая в 2013 году инициатива «Один пояс один путь» по своей структуре с течением времени все больше напоминает подобие Организации Объединенных Наций под эгидой Китая.

Описывая китайскую инициативу, Вавилов делает акцент на том, что данная программа и торговля со странами «Пояса и пути» преследуют за собой цель вытеснения США с этих рынков, причем упоминается «индекс вытеснения США». Сторонниками инициативы ОПОП являются экспансионистские группы Си Цзиньпина и Ван Цишаня. Их оппонентами являются выходцы из комсомола, лоббирующие проект «Экономического пояса реки Янцзы», фактически противопоставив его новой концепции.

Отмечая тот факт, что Китай имеет реальную возможность мировой гегемонии, подчеркивается, что мировая юаневая финансовая система составит важнейшую её часть. Проводником такой системы стали масштабные долговые обязательства «Стран Пути» перед Китаем, составившие на конец 2018 г. около половины триллиона долларов. Некоторые бывшие советские республики Средней Азии, через территории которых строится транспортный корридор из Китая в Европу, попали в долговую зависимость и сферу влияния Китая. Вавилов оценивает провал российского МИДа в этом направлении как вторую геополитическую катастрофу, равную развалу СССР, ведь Россия отрезается от прямого контакта с Афганистаном и Индией (что делает невозможным коридор из Индии в США через Арктику), и находится в условиях китайского проекта по выстраиванию маршрутов движения коридора Китай – Европа. Авторы западных исследований подчеркивают, что реальные данные о заимствованиях стран в рамках проекта «Пояса и пути» неизвстны, а данные со стороны СМИ Китая носят характер заведомой дезинформации.

Анализируя ряд проектов ОПОП, автор приходит к выводу, что система инфраструктурных инвестиций подразумевает создание альтернативной существующим сугубо китайской мировой транспортной системы, стягивающей все логистические потоки к Китаю. По мнению Вавилова, Китай, затягивая страны «Пояса и пути» в долговую зависимость, строит единую замкнутую финансово-промышленную систему с финансовым сердцем в Пекине, кровью которой будут служить уже не доллары, а юани.

Китайская политика продиктована вынужденной необходимостью выхода за пределы собственных границ: население Китая стало зависимым от глобальной экономики и внешних ресурсов. Китай находясь в полной зависимости от американо-японо-корейской электронно-компонентной базы и некоторых технологий. Китай в то же время имеет колоссальное преимущество перед коллективным Западом в запасах редкоземельных металлов, необходимых для всех современных высокотехнологичных устройств, которые в большей своей части сосредоточены в Китае.

История Нового Китая

В книге приводится история Нового Китая и становление Коммунистической партии Китая (с 1949 г.). Интересным является описание малоизвестного неофициального противостояния СССР и США в Китае в послевоенный период. Приводится биография отца Си Цзиньпина – Си Чжунсюна, бывшего заместителем «китайского Сталина» Гао Гана, проводившего просоветскую политику, и уничтоженного Мао Цзэдуном. Также описываются биографии и исторические роли важных политических деятелей Китая: Дэн Сяопина, Линь Бяо, Пэн Дэхуя и многих других. Также подробно описывается политический кризис, приведший к событиям на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. и его далеко идущие последствия для внутренней и внешней политики Китая.

Заключение

В книге приводится история возникновения, развития, экономический базис, и основные сферы интересов крупных политических субэтнических групп Китая: шаньдунской группы, южной группы «клана Е», шанхайской группы правых глобалистов, либеральных комсомольцев, ориентированных на Запад, и новой «группы военных» Си Цзиньпина.

Существующая региональная фракционность является реальным и основополагающим явлением в современном политическом процессе Китая. Важным итогом является четкое выделение группы Комсомола, с региональным центром формирования в среднем течении Янцзы – Аньхой, Хунань, Хубэй. Однако не представляется возможным сказать, является ли термин «комсомольская оппозиция» корректным, в виду того, что её представители занимают почти все контрольные посты в исполнительных и судебных органах власти.

Сегодня группы нарастающего влияния – это выходцы из провинций Фуцзянь и Чжэцзянь, которыми руководил Си Цзиньпин. Комсомольские группы подвергаются второй волне политических чисток. Отдельным особняком стоит масштабная группа выходцев из Шаньдуна с её лидером во главе – Ван Цишанем.